Вдруг послышался какой-то булькающий звук. Я взглянул в сторону Эванса — он крепко прижимал обе руки к животу, пытаясь остановить кровь, сочившуюся между пальцами. Его глаза под тяжелыми веками в растерянности смотрели на меня.
— Этот ублюдок!.. — Губы у него широко растянулись, обнажив зубы. — Он даже не сообразил, что я нахожусь на линии огня, когда открыл стрельбу.
— А может быть, как раз и сообразил, Берт? — попытался я утешить его. — Может, именно поэтому он и открыл пальбу?
Губы у него застыли в том же положении, но больше из них не вылетело ни одного слова. Он опустился на колени и уставился в пол, словно там находились все жизненно важные тайны, которые он обычно улавливал в сизом дымке, вившемся над его трубкой. А еще через пять секунд тихонечко вздохнул и уткнулся лицом в ковер.
— Эл! — Лиза стремительно, как будто сидела на паяльной лампе, спрыгнула с кушетки и обеими руками обхватила меня за шею. — Вы спасли мне жизнь! Вы спасли жизнь нам обоим! Вы герой! Самый настоящий герой!
Я отвел ее руку от своей шеи и оттолкнул прочь.
— Посмотрите, как вы выглядите, — проворчал я. — Идите приведите в порядок лицо и что-нибудь наденьте.
Она осторожно дотронулась кончиками пальцев до распухших щек.
— Догадываюсь, какой у меня вид. Хорошо, герой! Пойду займусь своим лицом и… — Она с нескрываемой гордостью посмотрела на свою обнаженную грудь и игриво добавила: — И что-нибудь надену на себя. — Остановившись на мгновение на пороге, она улыбнулась. — Я долго не задержусь. Обещаю! Как вы относитесь к тому, чтобы приготовить за это время нам по бокалу?
Засунув пистолет в кобуру, я опустился на колени возле Эванса и перевернул его на спину. Его прикрытые тяжелыми веками глаза уставились в потолок, и я подумал, что толстухе блондинке отныне придется снова сесть на диету, потому что парень, который оплатил тот счет, ушел безвозвратно в бананово-кремовые рощи или куда-то еще, куда отправляются такие, как Берт Эванс.
Я поднялся с колен, подошел к телефону и позвонил в контору шерифа. Полник уже возвратился туда, так что разговаривать пришлось с ним. Шериф все еще в доме Джорджа Каттера, объяснил сержант, и, по его мнению, продолжает допрашивать Джорджа. Я поручил ему позвонить Лейверсу и сообщить, что произошло, до того, как он предоставит Джорджу шанс привлечь его к судебной ответственности за необоснованный арест. После этого вернулся к бару, наполнил пару бокалов, как посоветовала Лиза, и выпил их оба. Приготовил еще два, закурил сигарету и через пару секунд услышал ее голос:
— Как вам нравится мой костюм, Эл?
Она стояла в дверном проеме с самонадеянным видом и ждала моего одобрения. Косметический пластырь прикрыл ее распухшие щеки и кровоподтеки, искусно наложенный грим почти полностью скрывал следы недавних слез, а густо намазанная помада придавала распухшим губам соблазнительный вид. Одеяние — мини-бюстгальтер из совершенно прозрачных кружев и соответствующие трусики — дополнялось парой лакированных черных лодочек.
Под моим оценивающим взглядом улыбка стала еще шире, она постояла немного и, покачивая бедрами, медленно направилась к бару.
— Ну как, хорошо? — Остановившись возле меня, она взяла с бара ближайший бокал. — Вы сами велели мне надеть что-нибудь на себя.
— Наряд очаровательный, — сказал я, посмотрев на часы. — Ребятам из уголовной бригады, которые будут здесь через пару минут, он тоже понравится, могу поспорить.
Лицо у нее окаменело, и коньяк выплеснулся из бокала, когда она поставила его, не сделав и глотка.
— Вы меня не выдадите?
— Что за дурацкий вопрос? — проворчал я.
Она прикусила нижнюю губу.
— Мне хотелось бы задать вам один вопрос. Можно? Когда Ленни заявил, что застрелит меня, и вы ответили ему: «Валяйте», — вы ведь знали, что он всего лишь блефует, верно?
Я внимательно посмотрел на нее и покачал головой.
— Ох! — Она быстро отвела глаза. — Так что со мной будет?
— Если вам повезет, то лет через десять, считая от сегодняшнего дня, вас выпустят на свободу. Все зависит от того, какого судью вам назначат.
— Десять лет в одном бюстгальтере и штанишках — долгий срок, — глубоко вздохнула она. — Может, пойти и надеть на себя что-нибудь еще?
— Если не хотите простудиться, — заметил я.
Она повернулась и, согнувшись, медленно пошла к двери. Я поднял свой бокал, отпил еще немного водки и наконец-то почувствовал приятное тепло в желудке.
— Эл Уилер!
Лиза стояла в дверях с перекошенным от ярости лицом.
— Ленни был прав! Вы действительно паршивый, вонючий коп!
— Мне не нравится то, что Ленни и Эванс сделали с Ником Каттером, — пояснил я спокойно. — Не нравится и то, что они сделали с Ив Каттер. Но больше всего мне не нравится то, что вы сделали с Мириам Каттер, потому что именно с этого все и началось.
— Ну и ерунду вы говорите, — насмешливо сказала она. — Не вам меня судить. Вы сами только что убили человека!
Я с минуту внимательно присматривался к ней. Все ее тело напряглось в ожидании.
— Хотите что-то знать, Лиза, дорогуша?
— Что?
— Ваша левая грудь почти на дюйм ниже правой.
Это был черт знает что за день! Лейверс молча слушал, а я в мельчайших подробностях объяснял ему все с самого начала. Когда я закончил, он разок кивнул и вышел из кабинета, оставив меня сидеть там в одиночестве.
Аннабел Джексон заявила, что я нечто вроде звероподобного Бенедикта Арнольда, который намеренно предал своего босса. Последний же к тому времени, как она закончила свой монолог, превратился у нее в подобие святого. Полник болтался неподалеку, с упреком посматривая на меня. Лейверс только чудом не спустил с него шкуру, когда он, в соответствии с моими указаниями, позвонил ему в дом Джорджа Каттера.
Но стало еще хуже, когда во второй половине дня в контору явился Джордж Каттер и принялся благодарить меня. Казалось, что его большая часть умерла вместе с женой, и я не сомневался, что пройдет много времени, прежде чем он оправится от потери и вновь почувствует вкус к жизни. Он сидел против меня совершенно опустошенный и изо всех сил пытался подыскать нужные слова. Он знал, что по-прежнему ненавидит меня и что мне об этом известно, но это его не останавливало. А я был вынужден выслушивать вежливые фразы, ничего не значащие слова и смотреть в его пустые равнодушные глаза.
Я ушел из конторы около пяти часов и, чувствуя себя отверженным, нырнул в ближайший бар. А через пару часов вышел оттуда все с тем же чувством, если не хуже. Отвратительный обед в отвратительном зале осел у меня в желудке могильной плитой.
Когда я вернулся домой, у меня даже не нашлось сил поставить пластинку на проигрыватель. Я просто свалился в ближайшее кресло, горестно размышляя о том, что случилось с этим поразительным Элом Уилером, парнем, наделенным сильным характером, смелостью и находчивостью, которого я когда-то хорошо знал.
Минут через тридцать раздался звонок в дверь.
Несомненно, это брат Ленни Силвера с обрезом под мышкой, поэтому я даже не подумал подниматься с места.
Но трезвон не прекращался, и передо мной встала дилемма: подойти к двери или тихонечко сойти с ума.
В прихожей я прислонился спиной к стене и приоткрыл дверь на пару дюймов, чтобы, если повезет, выстрел из дробовика не попал в меня — пусть уж он натворит черт знает что в комнате.
Ничего не произошло. Тогда я открыл дверь чуть пошире.
Секунд через десять в щель заглянула белокурая головка, и большие голубые глаза вопросительно уставились на меня.
— Не помню в точности, что плохого я сделал вам, — невнятно пробормотал я, — но что бы это ни было, я крайне сожалею.
Дверь распахнулась полностью. Я даже зажмурился на мгновение, чтобы не видеть, как блеснет нож, когда она ударит им меня в грудь. Когда же я все же решился открыть глаза, дверь уже была заперта, а Тони Моррис стояла посреди прихожей и разглядывала меня с неподдельным изумлением.
— Я только что разговаривала по телефону с вашим симпатичным примитивом, — пояснила она. — Никто больше не любит лейтенанта, сказал он мне. Судя по вашему виду, я думаю, что он прав.
— Разве вы не должны ухаживать за Мириам Каттер? — спросил я. — Ох, до меня дошло! Она отправила вас передать мне, как сильно она меня ненавидит! Верно?
— Сегодня днем Джордж отвез ее в частный санаторий, так что я теперь то, что называется «свободный служащий». — На ее щеках появились ямочки. — До сих пор не поняла, это взлет или падение по сравнению со стодолларовой девушкой по вызову?
— Вы что, особая разновидность садиста? — спросил я. — Перестаньте морочить мне голову пустыми разговорами и начинайте ненавидеть меня, понятно?
— Я же явилась с миссией милосердия, Эл Уилер. Вам необходимо немного света и радости в жизни, ну а я как раз та девушка, которая может позаботиться о деталях.
